Ханская дочь. Любовь в неволе - Страница 27

— Сегодня вечером вы поужинаете в Москве, стольном граде, Третьем Риме! — радостно выкрикнул вахмистр.

Большая часть заложников глянули на него с недоумением — никто из них слыхом не слыхивал о первом Риме, что уж говорить о третьем. Для них Москва была только опасным местом, где должна решиться их судьба. Только двое проявили интерес к его словам: Сирин надеялась увидеть в Москве русского царя, чтобы, убив его, исполнить свое предназначение; Ильгур же надеялся поступить на царскую службу, сделаться могущественным визирем и отомстить отцу и братьям.

— Довольно речей, Ваня! Лучше позаботься, чтобы все собрались поскорее, иначе к вечеру мы в лучшем случае увидим купола вдали.

Брошенное вскользь замечание Сергея заставило поторопиться не только вахмистра, но и прочих драгун. Солдаты, казалось, были недовольны тем, что видят пленников последний день, ведь они теряли прекрасную возможность позабавиться. Они подгоняли заложников прикладами ружей так безжалостно, будто ночью получили на этот счет особые распоряжения. Маленький Остап поскользнулся на мокром булыжнике и замешкался сесть в седло — тут же увесистая оплеуха чуть не свалила его с ног вторично.

Увидев это, Сирин вскипела и потянулась к сабле, но тут кто-то крепко сжал ее плечо. Она подняла глаза.

По лицу татарина Тарлов тотчас угадал взыгравшую в нем ярость и потому поторопился вовремя оказаться рядом. Парень был, как говорится, пойман на горячем, теперь Тарлов с полным правом мог сделать то, о чем мечтал еще в Карасуке.

— Отдай мне саблю и кинжал! Не хватало еще, чтобы ты въехал в Москву в полном вооружении. Ты не завоеватель, а пленник! — Голос его звучал жестко, и Сирин поняла, что оружие он возьмет добром или силой. Ее охватила паника — возможность убить царя таяла на глазах. Сирин подумала: «Может, стоит использовать этот момент и зарубить офицера прямо здесь?» Но тут же она заметила, что в нее целятся двое драгун, и плечи ее безвольно поникли. Пуля, без сомнения, окажется быстрее руки, а погибнуть столь бездарно Сирин не желала.

Сергей ожидал сопротивления и даже слегка удивился такому смирению. Он вытащил саблю и кинжал Сирин из ножен и протянул их Ване:

— Это дорогое оружие. Следи за ним хорошенько — не хватало еще, чтобы татары сочли нас ворами.

Вахмистр осторожно завернул оба клинка в тряпицу и заботливо спрятал в тюках.

До Москвы они добрались без особых происшествий — все были полны своими думами. Весь день беспрерывно лил дождь, дорогу размыло, ноги лошадей уходили в чавкающую грязь почти по бабки, животные казались такими же измотанными, как и всадники. Одежда большинства членов отряда не защищала от дождя. Единственной, кто не совсем промок, оказалась Сирин — она, как улитка в раковину, с головой спряталась в толстый плащ из овечьей шерсти, спиной девушка ощущала завистливые взгляды своих спутников. Непогода и дурная дорога напрочь отбивали желание вести разговоры, все молчали даже во время полуденного привала, равнодушно поглощая свой скромный обед. Сирин проглотила пару кусков хлеба и мрачно подумала, что здесь, в России, она либо умрет с голоду, либо начнет все же есть свинину. Ни то, ни другое ее не привлекало. В конце концов она в досаде выбранила себя за малодушие — вряд ли она проживет достаточно долго, чтобы умереть с голоду. Сирин настолько ушла в эти мрачные мысли, что отвлечь ее не удалось даже Остапу. Бедный мальчик трясся от холода и от ужаса перед тем, что ждало их в Москве, и пытался найти поддержку и утешение у старшего друга — напрасно.

Они ехали по холмистой местности. Внезапно дождь прекратился, а набежавший ветер разорвал пелену туч. Солнце, уже клонившееся к западу, блеснуло золотом, дивно озарив окрестность. Восклицания спутников, полные благоговения и восхищения, заставили Сирин выглянуть из своего плаща. Перед ней предстала Москва. Над крышами домов возвышались дюжины золотых шаров, сверкающих в свете солнца, русские называли их куполами. Ярче всего блестели те, что вздымались над храмами в центре города, на холме, там, видимо, располагалась главная крепость — Кремль.

На мгновение Сирин забыла о том, что решила презирать все русское, — вид этой чужой, но возвышенной красоты поразил ее. Москва была невероятно огромна, и все же ее окружала защитная стена с бесчисленными караульными башнями. Сирин не в силах была поверить, что люди в состоянии захватить этот город. Они продолжили путь, и дорога привела их к воротам, которые охраняла добрая дюжина солдат. Когда к ним подъехал Тарлов, солдаты отдали честь, а затем с изумлением уставились на заложников, особенно их внимание привлек роскошно одетый татарин — за долгий путь пленники поизносились, и на их фоне мальчишка выделялся еще сильнее.

Седобородый унтер-офицер приветствовал Сергея и усмехнулся:

— Кого это вы нам привезли, батюшка? Неужто сам сибирский хан со своей свитой?

Сирин в который уже раз изумилась странным приветствиям, принятым у русских.

Караульный был старше Тарлова почти вдвое, однако называл его «батюшка». Так же нелепо было слышать это от Вани, а в устах Юрия Гавриловича подобное обращение звучало на редкость подобострастно.

— Это все сыновья ханов и эмиров, выданные в качестве заложников, мне приказано доставить их к царю, — не без гордости ответил Тарлов.

Караульный озадаченно почесал в затылке:

— Царя вам в Москве не найти. Его уже несколько месяцев здесь не видать, а где он сейчас — Бог знает. Может быть, в Смоленске, пытается сдержать шведов, может быть, в Санкт-Петербурге или еще где.