Ханская дочь. Любовь в неволе - Страница 43

— Русская царица? — Сирин она представлялась совсем другой, полной достоинства, в роскошном наряде. А эта женщина была похожа на крестьянку.

— Ну, не совсем чтобы царица… — Ваня сморщился, будто у него внезапно заболел зуб.

Но представления Сирин о дозволенном отличались от идей русских:

— Значит, одна из младших жен?

— Единственная младшая жена. — Ваня откашлялся и вспомнил о царице Евдокии. Она уже несколько лет, пусть и не по доброй воле, жила в монастыре, так что Петр и впрямь мог считаться кем-то вроде холостяка или вдовца. Сирин хотела продолжить свои расспросы, но тут на крыльце опять показалась Екатерина, она несла большой кувшин и несколько стаканов, которые у нее тут же разобрали.

Екатерина подошла к скамье, где сидели Сирин, Остап и Ваня.

— В твоем возрасте водки не полагается, — строго сказала она Остапу, который сразу расстроился. — Да и тебе, — обратилась она к Сирин, — лучше бы не наливать.

— Стаканчик только, матушка! — взвыл жалобно Ваня, надежды которого на лишний стакан таяли на глазах. Екатерина оценивающе глянула на Сирин и усмехнулась, догадавшись, почему так хлопочет старый вахмистр:

— Ну разве что стаканчик. Но больше ни-ни! — Она налила два стакана и поставила их перед Ваней. — А у этого мальчика ума больше, чем у большинства из вас.

— Вот-вот, я тоже всегда это говорю! — поддакнул Ваня, разом опрокинув в себя оба стакана. Водка горячо прошлась по его внутренностям, он шумно выдохнул и сказал с признательностью:

— Вот это водка у тебя, матушка! Ой, как хороша, мертвого подымет!

— Твоими бы устами… Столько солдат проклятые шведы положили, а нам сейчас так людей не хватает.

Сирин почувствовала неподдельную заботу Екатерины и о русском государстве, и о своем возлюбленном. Царица налила Ване еще стаканчик:

— Выпей за здоровье царя, милый!

— Матушка, да если б ты тысячу стаканов налила, я бы их все за Петра Алексеича выпил! Да пребудет с ним Господь и все святые! — Ваня поднялся, вытянулся по стойке «смирно», одним глотком выпил и со всей силы швырнул стакан в огонь.

— За царя, ребята, и за город Санкт-Петербург! — Возглас его прокатился над островом, в ответ из тумана отозвалось множество голосов.

В это время две служанки приволокли с кухни огромный котел супа и начали раздавать миски. Надзирала за ними приземистая полноватая женщина лет сорока, довольно еще привлекательная. Сирин получила похлебку и недоверчиво принюхалась к ней.

Екатерина, стоявшая невдалеке, заметила это и улыбнулась понимающе:

— Поешь, это не борщ, а уха — суп из рыбы. Попробуй, не бойся, это вкусно.

Сирин взяла ложку, которую сунула ей одна из служанок, и начала есть. Суп был горячим и очень вкусным, а кроме того, наверняка там не было свинины. Она жадно принялась за еду, но тут заметила, что старшая служанка пристально смотрит на нее. Сирин перестала есть и поглядела на женщину, та сразу же отвернулась, подошла к Сергею и спросила тихонько:

— Простите, капитан, давно ли вы знаете того вон молоденького татарина?

Сергей покачал головой:

— Пару месяцев всего. Я взял его отца в плен, и мальчишку выдали заложником.

— И что вы о нем знаете? — Женщина говорила тихо, но со страшным напряжением, умоляюще сложив руки.

— Да ничего почти. Зовут его Бахадур, сын Монгур-хана, парень себе на уме.

— А мать его кто? Судя по лицу мальчика, она наверняка русская.

Сергей пожал плечами:

— О матери мне ничего не известно. Кажется, она любимая жена хана, а ее брат — правая рука Монгура.

Женщина с досадой ударила кулаком по ладони.

— Простой татарчонок. А я уж надеялась… Он так похож на русского, хоть и одет не по-нашему. Не обращайте внимания, капитан, забудьте мой вопрос!

Она вернулась к котлу и привычно оглядела гостей — все ли сыты. Тарлов заметил, что взгляд ее то и дело останавливался на Бахадуре, так что и сам он невольно принялся его разглядывать. Парень и правда не совсем похож на азиата, да и вообще очень пригож даже для русского. Еще года два-три — и девки ему прохода не дадут, за одно приветливое слово такого красавчика любая чем угодно пожертвует. Мысль эта Сергея почему-то рассердила, и он едва подавил желание встать и заговорить с мальчишкой. Больше всего ему хотелось сломать ту неприступную стену, которой окружил себя Бахадур. Насколько мог, он попытался отогнать от себя это глупое чувство и попросил у Екатерины еще водки.

Царская фаворитка проницательно глянула на него:

— Что-то неладно, капитан?

Сергей покачал головой:

— Это пройдет, матушка. Единственная забота — слишком уж мало мне известно о передвижениях шведов. Я долго был в Сибири, да и в Москве никто ничего не знает. Войска Карла, может, всего в нескольких верстах отсюда, а мы и не знаем ничего.

— Ну так близко они точно не подойдут. Но может случиться, что они уже у самых границ государства. Даже если и так — у царя есть такие люди, как вы.

Похвала Сергею польстила, глаза его воинственно блеснули:

— Шведы дойдут до Москвы только по нашим трупам, матушка. В этом я клянусь!

— Поклянитесь лучше, что вы их разобьете и вернетесь невредимым, — возразила она.

Сергей кивнул и посмотрел на женщину, которая завела расспросы про Бахадура:

— Прошу прощения, не скажешь ли, матушка, кто эта женщина?

Екатерина недоверчиво прищурилась:

— Признаю, Марфа Алексеевна и впрямь еще довольно хороша. Однако ж для вас, капитан, думается мне, старовата. Или надеетесь стать родственником царя? Хотите сделать карьеру?