Ханская дочь. Любовь в неволе - Страница 54

— Это все, чем мы располагаем, и я уверен, что информация верная. Шведы в последние годы жировали в Саксонии, а их королю не терпится увенчать себя славой. Война за испанское наследство в Европе его не слишком-то интересует: можно надеяться на поживу от французов, но новых земель там не приобретешь. Карл XII желает получить назад Ингерманландию, чтобы держать под рукой всю Прибалтику и Финляндию, а нас отрезать от моря.

От возмущения Петр задохнулся и свирепо глянул на своих подданных:

— Скорее Россия погибнет, чем я отдам Санкт-Петербург!

Прозвучало это как клятва и как угроза. Не все были вдохновлены этим заявлением, но никто не отважился задать вопрос, хотя у многих он и вертелся на языке: готова ли Россия к войне? В состоянии ли она вообще вести бои? Генерал Горовцев, прибывший в Петербург только этой ночью, а потому благополучно избежавший праздника, уже открыл было рот, но тут же отвернулся и с самым равнодушным видом уставился в окно.

Петр склонился над картой, расстеленной на столе, и продолжил:

— Карл, конечно, разместит свою армию в шестьдесят тысяч человек тут, в Польше, и отсюда уже начнет наступать. В Литве, — царь указал пальцем севернее, — стоит генерал Левенгаупт с двадцатью тысячами солдат. Согласно приказу, соединиться с армией короля он должен уже в пределах России.

— Иными словами, шведы идут на нас войском в восемьдесят тысяч человек! — вырвалось у генерала Горовцева. На лице его, как и у прочих, написан был страх перед величиной вражеских сил.

Царь медленно выдохнул, помолчал, затем заговорил опять:

— Это еще не все. В Финляндии, — он очертил побережье Финского залива, — генерал Любекер собрал тридцать тысяч солдат, чтобы вторгнуться в Ингерманландию и захватить Петербург. Этого нельзя допустить ни в коем случае!

— Узнаю Петра Алексеевича! Что будет с Россией, его не интересует, лишь бы с этим болотом ничего не случилось, — прошептал Горовцев сидевшему рядом офицеру.

Тот только головой покачал:

— Санкт-Петербург и для шведов, и для нас — символ этой войны. В чьих руках он останется по мирному договору, тот и выйдет победителем, прочие условия будут уже не так важны.

Горовцев почувствовал, что поддержки здесь не найдет, и рассерженно поджал губы. Петр, не обращая внимания на шепот, громко объяснял, как он собирается противостоять наступлению шведов:

— Если бы Карл смог разделиться и самолично встать во главе каждой из частей своего войска, положение и впрямь было бы безнадежным.

Большинство офицеров знали, что Карл настоящий гений полководческого искусства, он не раз доказал это во время сражений в Польше и Саксонии. Но его генералы вполне могли допускать промахи, а потому раздел шведской армии давал России шанс на победу.

Время уже близилось к вечеру, когда совет закончился. Петр пригласил офицеров отобедать с ним. Готовили Екатерина и Марфа Алексеевна самолично — сытный и плотный обед с супом и жарким. Не забыли и про огромные сыры каменной твердости, которые Петру присылали из Голландии. Для поднятия духа подавали водку и гамбургское пиво. Под конец обеда, закусывая сочной ароматной ветчиной, большинство присутствующих были вновь готовы встретиться со шведами.

— Да мы их наголову разобьем, батюшка, как иначе! — крикнул Репнин и по рукоять всадил нож в кусок ветчины.

— Ну если так, отрежь тогда и мне ветчины, — отозвался царь и повернулся к Екатерине: — Принеси хлеба, матушка! Или не видишь, что вышел весь?

Екатерина кивнула, и Марфа тотчас поспешно вышла, вернувшись вскоре с несколькими караваями душистого хлеба. Царь схватил один, отрезал себе толстый ломоть и с видимым удовольствием стал жевать.

— Итак, решено единодушно! Апраксина назначаю начальником гарнизона Санкт-Петербурга. А сам на этой неделе отбываю на юг, надо как можно быстрее отливать пушки — они пригодятся нам, когда нагрянут шведы.

— Карл поблагодарит нас за то, что мы беспокоимся, как бы обеспечить ему побольше добычи. Он уже сказал нам спасибо после битвы под Нарвой, — прошептал тихо Горовцев, ни к кому не обращаясь.

Иван Ильич Федоров, его сосед слева, услышал это и, в отличие от другого соседа, оказался более разговорчивым:

— Вы чертовски правы, Павел Николаевич. Выступать против такой огромной армии — безумие. Шведы разобьют нас в первом же сражении и преспокойно дойдут до Москвы, а то и до Урала. А на трон посадят того, кого им будет угодно.

— Правду вы говорите, Иван Ильич. Нам бы с вами попозже поговорить, подальше от посторонних ушей.

Предложение Горовцева было намеком на существование некоего заговора — Федоров нервно сглотнул, но представил стотысячное шведское войско, которое проходит Русь насквозь, сметая все на своем пути. И так действительно случится, если никто не попытается решить дело миром.

— Пожалуй.

Горовцев удовлетворенно кивнул. Федоров был только полковником, но он стал бы первым артиллерийским офицером на стороне царевича. Именно Федоров должен был помочь ему воплотить в жизнь разработанные планы — без пушек затевать восстание было бы самоубийством. Он также мог привлечь к заговору и других своих сослуживцев. Это не составит особого труда и не вызовет подозрений, если они сдадут свои орудия шведам.

— Пойдемте, Иван Ильич. Обед подходит к концу, а нам еще многое надо обсудить.

Оба офицера отсалютовали царю и попросили соизволения удалиться. Петр рассеянно кивнул — мысли его заняты были надвигавшейся с северо-запада угрозой — он водил пальцем по карте, изучая возможные пути наступления шведов.