Ханская дочь. Любовь в неволе - Страница 64

Сергей откашлялся, напомнив, что все еще ждет ответа.

— Для начала неплохо, но в следующий раз будет лучше, — сказала Сирин таким тоном, будто это она была учителем, а он — учеником. Сергей и Ваня расхохотались.

Вахмистр, впрочем, быстро посерьезнел и дернул Сергея за рукав:

— Мастерство нашего юного князя — не единственная проблема, капитан. С тех пор как мы вернулись из Сибири, у вас нет денщика. Вернись мы в наш полк, вы могли бы взять прежнего или определить на эту должность кого другого. Но если нам действительно пришлют ораву степняков, тут вряд ли кто сгодится.

Сергей кивнул. Многое он уже привык делать сам, а если возникала острая нужда, на помощь приходил Ваня. Но в военное время им обоим будет не до хлопот по хозяйству.

— Значит, придется поискать кого-нибудь. В конце концов, не могу же я сам чистить сапоги.

Сирин чуть было не прыснула, как девчонка, но сдержалась. Именно этим Сергей занимался не далее чем вчера утром. Нет, все же русские — очень смешные люди, то, что можно спокойно делать дома, ни в коем случае нельзя делать прилюдно. А уж их забавные приветствия! Казалось, военного оценивали по тому, как он умеет щелкнуть каблуками, а не по его боевым заслугам. Она шутки ради попыталась повторить это приветствие и к немалому своему удивлению услышала похвалу:

— Браво, Бахадур! Извини, я все забывал научить тебя правильно отдавать честь, а это ведь главное.

Сирин поперхнулась:

— Ты имеешь в виду, я должна все время так делать?

— Конечно! Но я вижу, ты не осрамишься. Нет, все же замечательно, что у тебя такая светлая голова.

Сергей хлопнул своего прапорщика по плечу. Ваня смотрел на это с довольным видом.

— Да уж, сынок, в ловкости и изяществе тебе не откажешь — тут многие позавидовать могут. Через пару лет отпустишь усы и станешь образцовым офицером.

Сирин представила себя с усами и рассмеялась, мужчины тоже улыбнулись, а Ваня от полноты души сгреб татарина за плечи, притянул к себе и расцеловал в обе щеки:

— Рад знакомству с таким бравым молодчиком!

Он смотрел на нее с такой сердечной добротой, что Сирин растрогалась и глубоко вздохнула. Сейчас она могла только поблагодарить Аллаха за щедроты его — он послал ей знакомство с этими замечательными людьми. Попади она в распоряжение кого другого — хоть того же Кирилина, — и жизнь наверняка показалась бы ей адом. Подумав о нем, она поклялась, что не позволит ему во второй раз провести ее так же, как вчера.

3

Встреча с Кирилиным не заставила себя долго ждать.

Сирин вовсе не собиралась сопровождать Тарлова в дом Раскина, но в конце концов капитан убедил ее присоединиться. Едва она вошла в зал, как тут же заметила Кирилина, казалось, он только и поджидал ее, чтобы продолжить свои вчерашние издевательства. Увидев Бахадура, он оскалился и махнул в его сторону:

— Капитан Тарлов, я слышал, вашего татарина возвели в чин прапорщика. Почему же он не носит армейский мундир?

Шишкин, стоявший рядом, привычно подхватил:

— Да! Именно! Своим варварским нарядом этот дикарь оскорбляет честь нашей славной армии!

Сергей смерил обоих злым взглядом и повернулся к Бахадуру. В голубых сапогах из козьей кожи, красных шароварах, собольей шапочке и каракулевом плаще, взамен того, что пострадал в битве на «Святом Никодиме», татарин имел роскошный вид, но драгунского прапорщика он и в самом деле напоминал мало.

Раскин, хозяин дома, видимо, успел уже основательно набраться и говорил не совсем отчетливо:

— Не хочецца мне этт-та признавать, но К-к-кири-лин прав. Прав! Бахад-д-дуру срочно нужен мундир. В таком виде ему никак нельзя п-появиться перед царем и перед губернатором. Апраксин его в порошок сотрет, в порошок… если увидит, вот что я вам скажу!

Сирин застыла, рука легла на эфес сабли, но Сергей мертвой хваткой сжал ее локоть:

— Спокойно, друг мой! Тебе и в самом деле нужен мундир, жаль только, что я сам не позаботился об этом раньше.

Татарское платье было для Сирин частью ее самой, она носила его вовсе не для того, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к одному из сибирских народов. А теперь русские хотят отобрать у нее последнее, что связывает ее с родиной. Сирин почувствовала, как ненавидит она эти самодовольные сытые лица вокруг, сердилась она и по другому поводу — зачем позволила уговорить себя прийти сюда.

— Я знаю од-д-ного француцского па-артного неподалеку, уж он-то сошьет нашему та-ра… татарину подходящий мундир, — заикаясь, предложил Раскин. Вокруг раздались возгласы одобрения.

Сергей покачал головой. Французы, конечно, шьют замечательно, но берут уж очень дорого, однако Раскин, отпрыск богатой семьи, как и его приятели, об этом не задумывался. Подхватив Бахадура под руки, они потащили его к двери. Через несколько минут они уже ввалились в мастерскую, оторвав портного от работы. Комната была настолько маленькой, что все они едва помещались в ней. Раскин протиснулся вперед и, надменно задрав голову, обратился к сердитому хозяину:

— Нам нужен мундир для нашего татарского друга, и побыстрее!

Портной увидел, что большинство его нежданных гостей пьяны и соображают с трудом, и испугался — попробуй он только сделать что-нибудь не так, и эти молодцы вмиг разнесут мастерскую, а то и всю квартиру.

— Я готов снять мерку с молодого господина и непременно пришлю мундир, как только он будет готов, — ответил он покорно в надежде, что эта шумная ватага наконец-то уберется из его дома.

Бахадура вытолкнули вперед, Тарлов попросил его снять плащ.