Ханская дочь. Любовь в неволе - Страница 93

Кицак довольно улыбнулся и встал на поваленный ствол дерева, чтобы его лучше было видно.

— Наш предводитель, — крикнул он всадникам, застывшим в напряженном ожидании, — решил, что надо переправляться через реку. Он хочет, чтобы через полчаса мы оказались на той стороне. Поторопитесь!

— Но как мы это сделаем? — тихо шепнул Сергей, когда татарин снова спрыгнул на землю.

— Делай то же, что и я, — ответил ему Кицак и начал раздеваться. Затем он вынул из седельных вьюков ружье, пули и порох, завернул это все в одежду и одеяло и привязал сверток на спину лошади так, чтобы верхняя его часть находилась как можно выше.

— Если порох намокнет, я добуду у шведов еще. — Прозвучало это как само собой разумеющееся, так, словно для этого нужно было просто зайти в лагерь и попросить.

Сергей последовал его примеру и тоже завязал вещи в высокий тюк — сверху лежали сабля, пистолеты и остальная амуниция. У Вани, как он ни пыхтел, сделать это никак не получалось — на помощь ему пришел один из калмыков.

Вахмистр с ужасом поглядел на противоположный берег, ему показалось, что плыть никак не меньше, чем от Петербурга до Финляндии.

— И что, вы и вправду прикажете людям переплывать реку?

Сергей только рассмеялся и показал на некоторых всадников — по знаку Кицака они уже вели лошадей к воде и бесстрашно входили в реку. Поначалу человек и лошадь ступали рядом, затем всадник держался за гриву животного, наконец, лошадь начинала плыть. В этот момент татары крепко хватали лошадей за хвосты, и животным не оставалось ничего другого, как тянуть всадников за собой. Это выглядело так забавно, что Ваня расхохотался, моментально забыв о своем страхе. Наконец очередь дошла и до него.

Вахмистр судорожно вцепился в хвост своего Бурка и помянул про себя Николая Чудотворца, покровителя моряков.

Татарский способ преодолевать реки был куда проще и быстрее шведского, — отряд при переправе не потерял ни одного человека, лошади тоже были в полном порядке. Единственной утратой оказалась часть Ваниного груза — на середине реки веревка развязалась, и весенняя Нева понесла вьюк к Санкт-Петербургу. Ворча, вахмистр разглядывал свою мокрую одежду, которая печально свисала с седла, затем развесил ее на прибрежных кустах, сам стал бродить по берегу, завернувшись в одеяло Сирин — ее вещи остались сухими.

— Бахадур наверняка не хотел бы, чтобы я заработал себе насморк, — объяснил он капитану.

— Я тоже так думаю, — Сергей похлопал его по плечу, а затем задумчиво поглядел на небо. Светло будет еще часа два-три, а шведы наверняка успели уже отойти на порядочное расстояние.

— Нам пора, — сказал он Кицаку.

Ваня испугался:

— Я-то думал, мы сейчас лагерь разобьем, отдохнем, обсушимся…

— Вы так и сделаете, — успокаивающе поднял руку Сергей. — А мы с Кицаком отправимся выручать Бахадура.

— Ну тогда я с вами! — Ваня сделал попытку сбросить с себя одеяло и натянуть мокрую одежду, но Кицак удержал его:

— Тебе лучше остаться здесь, присмотреть за людьми. Или ты хочешь, чтобы они похватали свое добро и отправились восвояси? Я Кангу не доверяю и Ишмету тоже.

Слова его были только полуправдой: и калмык, и башкир вполне управлялись с вверенными им людьми, но в отряде Кицака было несколько отчаянных головорезов, которым и впрямь могло взбрести в голову воспользоваться отсутствием командира.

— Да я этих ребят буду стеречь как зеницу ока, никто без разрешения никуда не уйдет. А вам — удачи, и чтобы без мальчика не возвращались! — Он обнял Сергея и Кицака. Одеяло свалилось у него с плеч, и татары, стоявшие поблизости, расхохотались.

Кицак ухмыльнулся, представив, какое лицо было бы сейчас у Сирин, и тут же посмеялся над собой, в этом походе девочка столько раз видела голые мужские задницы, и что-что, а краснеть при этом она отучилась.

9

Шведы всегда разбивали лагерь строго по предписанному уставу, но сегодня палатки стояли кое-как, вразнобой, закрывая одна другую, так что просматривать ряды насквозь караульные не могли. Как и подозревал Кицак, солдаты были измучены тяжелым днем, ужасом и тяготами переправы, поэтому часовые, едва заступив на пост, начали клевать носом и не заметили две темные фигуры, крадущиеся в темноте под защитой деревьев.

Всего в нескольких шагах от поста Кицак и Сергей спрятались и стали ждать. Слабые отблески сторожевого костра, дававшего больше чада, чем света, не достигали их, плотные тучи наглухо затянули небо, скрыв луну. Заметить их было невозможно, однако и они не в состоянии были найти палатку Бахадура. Сергей нервно кусал губы, Кицак же, казалось, сохранял полную невозмутимость. Когда пришла пора смены караула, татарин подполз поближе. Шведы, не замечая его, о чем-то говорили, затем один из солдат направился в глубину лагеря, второй же с завистью глядел ему вслед, забыв о бдительности. Кицак двигался бесшумно, швед заметил его только тогда, когда руки татарина мертвой хваткой сомкнулись на его горле. Он открыл было рот, чтобы закричать, но раздалось только бульканье и хрипение, через несколько мгновений солдат грузно осел на землю. Кицак опустился рядом с ним на колени и начал расстегивать мундир:

— Надевай на себя! Теперь можешь отправиться в лагерь и найти Бахадура.

Сергей вздрогнул, хотя ему, солдату, смерть была привычна. Он быстро взял себя в руки, стянул мундир и переоделся, затем хлопнул Кицака по плечу:

— Надень мое платье и возьми мушкет, чтобы на посту кто-то был. В темноте они не разглядят, какого цвета мундир.