Ханская дочь. Любовь в неволе - Страница 95

Сирин была счастлива увидеть снова Златогривого, она бросилась к нему и обвила конскую шею руками. У Сергея появилась возможность отыграться за удивительное спокойствие Бахадура.

— Садись в седло, иначе мы отсюда не уедем! — приказал он своему прапорщику, сам будучи уже в седле. Но, как видно, Бахадура он этим не впечатлил. Когда они отъехали, луна на мгновение пробилась сквозь тучи, и стало видно, что мальчик задорно улыбается.

— Спасибо тебе, что вы меня оттуда вытащили! Я уже начал тревожиться — шведы ни на минуту не спускали с меня глаз.

Это смутило Сергея — в конце концов, именно он поначалу недооценил опасность, но виду не подал, разве что улыбка его была несколько вымученной. Он махнул рукой в сторону Кицака:

— Твой приятель и я ни минуты не сомневались, что сможем освободить тебя.

Кицак тихонько хихикнул себе под нос, странная нота в голосе Сирин дала ему знать, что к русскому капитану она была совсем не равнодушна — в чем, впрочем, сама себе не призналась бы и под пыткой. В конце концов, она была всего только девочкой, в глубине души тосковавшей по мужчине, которому она могла бы довериться. Сергей же, казалось, видит в Бахадуре младшего братишку, любимого, но непутевого. «Знал бы ты, кто на самом деле твой прапорщик», — думал Кицак, да, хотелось бы ему присутствовать при том, как Сергей узнает тайну Сирин.

Луна все еще светила, хоть и неярко, так что ехали они довольно быстро. Еще до рассвета они вернулись туда, где ждали солдаты. Их часовые, в отличие о шведских, были начеку. Внезапно трое всадников заметили, что они уже окружены, Ваня выхватил у одного из калмыков факел и сунул его чуть ли не в лицо Сергею.

— Ну наконец-то вернулись! Мы уже начали тревожиться. — Вахмистр сопел, пыхтел и глядел на Сирин с такой радостью, словно вместо нее с небес свалился добрый бочонок водки. — Ну что, сынок, все у тебя в порядке?

Сирин кивнула, Сергей же усмехнулся:

— Интересно, с чего это Ваня так радуется твоему возвращению? Он забрал твое одеяло, потому что свое ухитрился утопить при переправе через Неву. А теперь, когда ты тут, придется одеяло вернуть и мерзнуть по ночам.

— Ну, не так все плохо. Я отыскал запасное одеяло, Бахадур может его взять, оно почти новое и даже чистое.

— Так ты что, запачкал Бахадуру одеяло? Не пойти ли тебе еще раз в Неве окунуться! — весело предложил Сергей.

Ваня закатил глаза и сделал вид, что ничего не слышал:

— Рад, что ты вернулся от проклятых шведов, сынок. Они тебя не обижали?

— Вовсе нет. Наоборот, были весьма предупредительны: называли меня «ваше высочество» и «князь» и кормили неплохо. Я, правда, думаю, что мне пришлось-таки есть свинину. — Голос Сирин звучал не слишком радостно. Во время долгого похода она научилась есть все, что дают, и лишь время от времени злилась на себя за то, что вспоминала заповеди Аллаха все реже и реже.

— К счастью, хоть водки они мне не предлагали. Хотя она у них была, и еще какой-то напиток, они его называли аквавитом.

— Аквавит! — Ваня застонал. Он всего раз в жизни пробовал этот напиток, что-то вроде тминной водки, и считал его лучшей выпивкой в мире. Никакая коричневая французская жижа, именуемая коньяком, с ним не сравнится.

10

На следующий день Тарлов выступил с отрядом, намереваясь догнать шведов и убедиться, действительно ли они отходят или все еще собираются идти к Санкт-Петербургу. Но армия Любекера прошла в сорока верстах от города, не сделав даже попытки свернуть, они форсировали две небольшие речушки, Тосну и Суйду, впадающие в Неву, и двинулись дальше на запад. Санкт Петербург остался позади.

В пути Сергей спрашивал себя, как восприняли шведские офицеры внезапное исчезновение Бахадура. Опасение, что Любекер сочтет это обдуманным побегом и поймет, что его водили за нос, к счастью, не подтвердилось. Наоборот, генерал выслал на поиски нескольких драгун. Те, впрочем, заметив издали солдат Сергея, повернули назад и пустили коней во весь опор, точно за ними гнались черти. Никаких признаков того, что шведы продолжили поиски Владимира Сафроновича Бутурлина, больше не было. Существование мифического князя закончилось так же таинственно и внезапно, как и началось. Разве что Ваня еще несколько дней подшучивал над Бахадуром, обращаясь к нему «ваше высочество» или «ваше княжеское высочество», но и ему это быстро надоело, так что вахмистр вернулся к привычному «сынок».

Не прошло и недели, как один из калмыков, высланных в разведку, галопом подскакал к отряду и осадил коня перед Кангом. Слова родного языка так и сыпались у него с губ. Канг перевел кратко:

— Справа от нас всадники. Скоро наши дороги пересекутся.

Справа от них оставались главные силы шведов, а потому новость нельзя было назвать хорошей. Сергей стал размышлять, не стоит ли им повернуть обратно, когда Канг снова заговорил:

— Числом они меньше нас, и все в зеленых мундирах.

— Это, должно быть, наши! — выпалил Ваня. Сергей повернулся к Бахадуру:

— Скачи туда и проверь, в чем дело.

Сирин отсалютовала, коснувшись треуголки, и пришпорила жеребца, Кицак последовал за ней, хотя приказа не получил. Сергей рассерженно отметил это и спросил себя уже не в первый раз: как понять этих загадочных татар? Он ожидал от Бахадура хоть какой-то благодарности за спасение из шведского лагеря, но мальчик, кажется, принял это как само собой разумеющееся и по-прежнему держался ближе к своим соплеменникам.

— Да, надо поговорить с Бахадуром. Так он никогда не продвинется по службе, если будет искать общества этих дикарей, — пробормотал он себе под нос.